* * *
Не надо думать за Бога,
Пред нами всегда стена,
Мысль наша так убога,
Страшно убога она.
Господь — это вечная тайна —
Не узенькой полосой;
А то, что от нас — cлучайно, —
Хоть утренней блещет росой.
Прикрой на минуту веки,
Вообрази во мгле:
Люди мы, человеки —
Живём на пылинке-земле.
* * *
О, если б делать так, как надо!
О, если б пить лишь из ключа!
Но вот досада, вот досада —
Ружье, ни флейта у плеча.
Лихо желания скольжение,
И страсть свои сует слова;
И как таблицу умножения
Твердишь: «А все же жизнь права:
Кругом враги — будь осторожней, —
Сам не возьмёшь — другой не даст.
И ежели не держишь вожжи —
Вези телегу, вот он сказ».
Да, в жизни надо упираться —
Тянуть - покою вопреки,
Но человеком оставаться
Необходимо, все-таки.
* * *
А если нет того – что в честь…
Приходится любить что есть.
* * *
Любовь – чудесное здание,
Его не разрушить, не смыть.
Кому-то она – наказание,
Кому-то – единственный смысл.
* * *
Сын к матери с корыстью
Подбирается, -
Уже не сын,
Иначе называется.
* * *
Облетает листва, отцветают цветы...
До конца быть любимой настроена ты.
Нынче солнце палит,
Завтра тучи и дождь...
Ложь на правду похожа,
А правда — на ложь.
И сквозь солнечный свет,
И сквозь капли дождя —
Будет радость и грусть...
Грусть проводит тебя.
* * *
Кто грязь оправдывать берётся,
Добычей грязи остаётся.
* * *
А утром он вышел рано,
Оставил следы на откосе,
Алела востока рана,
В траве не роса — поросье.
Вот он на дорогу вышел,
Вот к дачам каким-то причалил,
А солнце на ближней крыше
Играло уже лучами.
Никто его больше не видел
За пылью дорожной, за ветром,
Он внешне — такой незавидный,
Обычный такой, незаметный.
А утром он вышел рано,
Чтоб броситься в шумные будни...
И это совсем не странно, -
Домой не приходят люди.
* * *
Голодному не до прогресса,
В нём нет ни прелести, ни веса.
* * *
Свобода порождает и тирана,
И всё это, конечно же, не странно.
Но вскоре появляется и тот,
Кто жизнь свою за волю отдаёт.
* * *
Если нет в любви доверия.
Не любовь, а бижутерия.
* * *
О, наша вечная беспечность,
Всепоглащающий загул, —
Видать нас и года не лечат,
На радость злобному врагу.
В стране огромной и богатой
Мы примирились с нищетой.
Как лошадь запрягаем атом,
А ломом машем, и киркой.
Планида нам дана, наверное,
Такая злая — не сменить...
Князей винить ли современных,
Или самих себя винить?
* * *
Когда в любви
Себе лишь радость ищешь,
То кончится всё это
Пепелищем.
* * *
Если лжёт не ради лжи,
То корысти для. Скажи…
* * *
Продажность коль распущена,
К людской душе допущена,
Ты хоть на тряпочки порвись,
В продажную внедришься жизнь.
* * *
Остаются и дети, и внуки,
И деревья, что ты посадил;
Остаются чудесные звуки,
Книги, краски, названия светил.
Остаются обычные фразы,
Остаются друзья, и не...
Безделушки красивые разные,
Фотографии на стене.
Остаются турбины мощные,
Возмужалые города...
Только сам ты не остаёшься,
Ты уходишь, и навсегда.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
